2006 год

ЦВЕТКОВ

Георгий сидел за столиком в пустом зале придорожного кафе – за МКАД. Он не смотрел на часы, но явно кого-то ждал. Заказал вторую чашку кофе и не сводил взгляд с входной двери. Кофе Георгий выпил двумя большими глотками, расплатился и больше ничего заказывать не стал.

Наконец дверь открылась, и в кафе вошел Цветков. Он был энергичен, явно в приподнятом настроении. Сразу увидел Георгия и двинулся к нему.

– Что здесь можно поесть? – весело спросил Цветков.

– Шашлык у нас хороший, – крикнула официантка через весь зал. – Как раз через минуту поспеет! – Она сидела за барной стойкой, общалась с барменом и явно ленилась идти в зал.

– Свинина или баранина?

– Свининка!

– Свининка, ха-ха!..

Цветков махнул рукой – тащите, мол. И плюхнулся на стул напротив Георгия.

Георгий с каменным лицом смотрел на него. Цветков осмотрелся и заявил:

– Миленькое местечко. Тихое, спокойное, уютное. Жаль, от центра далеко. – Он повернулся к официантке, которая, кажется, и не думала отправляться на кухню, и крикнул: – И водки соточку! – Спросил у Георгия: – А ты уже поел? У них – свининка!

– Сыт, – холодно сказал Георгий. – Давай рассказывай, что у тебя там?

– А чего рассказывать? Все шик и блеск! Подозреваемый есть. Мент, кстати! – хохотнул Цветков. – И уже в тюрьме. Нормально? – Он не дождался от Георгия ни одобрения, ни какой-либо другой реакции и продолжил: – Я на него столько навалил – мама не горюй! Если даже на срок не пойдет, все равно минимум полгода кутузки. Он ничейный, за ним никого нет... короче, неудачник. И, видать, трусло последнее: на него надавить – вообще чистосердечное напишет. Я знаешь, как его взял? Это песня! Он в библиотеке сидел. У него...

– Мне это не интересно, – оборвал Георгий. – Этим ты себе задницу прикрываешь, а меня мои интересы заботят. Теперь следующее дело. И очень быстро.

– Быстро-быстро... – проворчал Цветков, расстроенный главным образом из-за того, что ему не дали похвастаться. – Ты деньги-то принес? А то мне что-то надоел этот вечный субботник. Давай так, утром деньги – вечером дела. О’кей?

Георгий вдруг улыбнулся краешком рта, при этом глаза продолжали излучать пронизывающий холод.

– Наглеешь, маленький сукин сын...

– Я не наглею, я рискую! У меня же нет, как у вас, светлой идеи. Риск – только за деньги, согласны?

Цветкову принесли шашлык. Он с аппетитом вгрызся в мясо.

Возникла пауза. Георгий изучающе смотрел на Цветкова, рассматривал его как интересное насекомое в коллекции. Усмехнувшись, он сказал:

– Ты прав... Ты действительно рискуешь. Понимаешь, что я тебя могу в любую минуту вскрыть, как банку, тихушник? Твои же менты мне потом спасибо скажут.

– Чего это вдруг? – не понял Цветков. В горле вдруг пересохло, и он невольно отодвинул тарелку с дымящейся свининкой.

– Оглянись. Тебе же деваться некуда. Ты у меня не за деньги, ты у меня за страх работать будешь, – Георгий встал из-за стола. – Приятного аппетита.

И он вышел из кафе.

Ошарашенный Цветков остался сидеть. Нервно залез в карман куртки. Достал пузырек ношпы, вывалил на ладонь пилюлю, проглотил. Крикнул официантке:

– Не надо водки! Воды принеси...

ТУРЕЦКИЙ

Турецкий смотрел на стену. Он представил себе круг, внутри этого круга другой, а внутри другого еще один, и еще, и еще и отправил внутреннее зрение стремительно пронизывать бесконечное кольцо колец, отыскивая в центре каждого светящуюся точку, которая, в свой черед, обращалась в новый кружок, содержавший все больше и больше кружков. Это походило на нырок в самую глубь вещей и отвлекало сознание от любых низменных, суетных мыслей. Турецкий позаимствовал эту технику из какой-то книжки Ирины. Работала она превосходно, надо было только добиться крайней сосредоточенности, оставаясь в то же время полностью расслабленным. В таком состоянии время летело удивительно быстро...

– Эй, Саша, ты где? – раздался тревожный голос Меркулова.

Турецкий встряхнулся, покрутил джойстик инвалидного кресла и поездил туда-сюда по палате. Меркулов, сидя в кресле, с интересом наблюдал за ним.

– Значит, Щеткин погорел на взятке? – спросил Турецкий.

Меркулов покивал и добавил:

– Да, но вывел нас на главного подозреваемого.

– Фигня, конечно, получается. Да какой из него пособник террориста?! Хм... А что он сам говорит?

– Говорит, деньги какому-то человеку поменял. Видел его первый и последний раз в жизни.

Турецкий остановил кресло. И начал размышлять вслух:

– Плетнев говорит, что это действует маньяк– одиночка, так? Ладно. Будем считать, маньяк... Но ведь он никак не мог обойтись без помощников... Где он доставал пластид? Как он передвигался по городу, – со взрывчаткой, радиостанцией и невменяемой девчонкой? Ведь любой патруль может проверить, и тогда... – Турецкий помолчал. – У него наверняка хорошие документы для прикрытия. Или купленный человек с «коркой», который его прикрывал.

Меркулов сверкнул глазами:

– То есть ты хочешь сказать, что Щеткин все-

таки не при делах, я правильно понял?

Турецкий неопределенно кивнул.

– Это я сейчас не при делах, так что окончательные выводы – по твоей части, Костя. Все бывает – и гусь свистит, и рак летает. Может... может, Щет-кин как раз и есть тот, кого мы ищем.

– Ну, уж это ты брось, Саша! Ты бы глаза его видел! Я понимаю, что их к делу не пришьешь...

– Ладно-ладно, не кипятись. Я сам с ним знаком с незапамятных времен. Но давай просто допустим, что чисто логически Щеткин может быть пособником террориста. Допустим?

– Ну, допустим.

– Хотя именно в этом его пока еще не обвинили?... До того, как я впал в кому, у нас вроде была презумпция невиновности?

– Она и осталась, – успокоил Меркулов. – Кроме визуального подтверждения денежной связи с террористом, на Щеткина ничего нет.

– Тогда есть и другой вариант, который мы тоже исключать не можем.

– Какой? Совпадение? Теоретически – конечно.

– Нет, про это забудь. Вероятность настолько ничтожная, что ее не стоит принимать всерьез.

– Я тебя не понимаю, – начал злиться Меркулов. – Ты сам не веришь, что Щеткин при делах.

И тут же начинаешь уверять, что банального совпадения его связи с террористом быть не может! Что же тогда?

– Не прессингуй, Костя. Сейчас объясню, что я имею в виду. Помнишь, как Штирлиц Мюллеру голову морочил, когда его отпечатки нашли на чемодане русской радистки? Он доказал, что был в районе бомбежки, там, где был дом радистки, и помог перенести вещи. Нашли косвенного свидетеля, и все совпало. Отмазался. Но ведь это же чушь, Костя! Реальный Мюллер, реальный разведчик ни за что не поверит в такое совпадение в миллионном городе! Нет, мы пойдем другим путем. Предположим, что Щеткина могли подставить.

– Подставить, – механически повторил Меркулов. – Хм... Не могу сказать, что не думал об этом, но как-то не очень одно с другим вяжется.

– Все вяжется. Сделали мужика крайним... Или он что-то знал... Или мог узнать. Что наиболее вероятно.

– Что наиболее вероятно? – задумчиво повторил Меркулов.

– Мы же имеем право такое предполагать? В конце концов, именно он принес мне амулет... – Турецкий механически покрутил джойстик и снова немного поездил. – А если его подставили, то это мог сделать тот, кто... Кто...

Турецкий закашлялся и кашлял так долго, что заставил Меркулова немного испугаться. Константин Дмитриевич уже заозирался было в поисках медсестры, но Турецкий остановил его движением руки.

– Сигаретку бы сейчас, – вздохнул он.

– Совсем сдурел?! – рассердился Меркулов.

– Да ладно тебе, – примирительно сказал Турецкий. – Сам же мне курево притащил, забыл, что ли? Ну, так кто брал с поличным Щеткина? Кто это был?

– Капитан Цветков, – сказал Меркулов. – Из министерства.